Очерк об Эвери (которого автор называет «Эйвери», очевидно не от Every, а от Avery, и Джоном) из книги Я.Маховского «Под черным флагом» наполнен подробностями, которые не встречаются в других источниках и выглядят слишком «литературно» (о некоторых уже говорилось в биографии капитана, здесь же стоит упомянуть еще драматическое описание шторма при захвате корабля Великого Могола). При этом автор, кажется, плохо представляет себе обстановку того времени, наполняя ее несвойственными деталями (пистолетная кобура как часть повседневного снаряжения морского офицера), да и не очень заботится о них (индийский корабль неожиданно оказывается… бригом, что явно не соответствует его размерам и вооружению, о которых известно из других источников), а ссылка на «увековечение» Эвери в «Капитане Сингльтоне» Дефо просто удивляет (Эвери там лицо эпизодическое, в отличие от «Короля пиратов»). Поэтому здесь очерк помещен скорее как литературное произведение на пиратскую тему, использующее некоторые сведения о реальном человеке. В конце концов, написан он увлекательно…

Книга Маховского в переводе с польского В.Л. Кона вошла в сборник «История пиратства» (Смоленск, 2002; «Популярная историческая библиотека»). Издатели не проставили ничьего копирайта, кроме своего собственного (?), поэтому искренне надеюсь, что не затрагиваю авторских интересов.

Джон Эйвери по кличке Долговязый Бен был по сравнению с другими пиратами не очень опытным моряком. До достижения совершеннолетия он совершил лишь несколько морских путешествий.

Однако около 1680 года Джон решил завербоваться в Плимуте на какое-нибудь торговое судно в качестве юнги с единственной целью – стать капитаном пиратского корабля. Эту мечту он лелеял, наслушавшись фантастических рассказов от моряков, заходивших в его родной Девон.

Со временем ему предложили офицерский пост на корсарском корабле «Дюк», плывшем из Бристоля в Кадис. Эйвери без колебаний согласился. Ему исполнилось двадцать три года, и, приобретя уже некоторый опыт в мореплавании, Джон решил, что пробил наконец его счастливый час.

Стоянка в Кадисе затянулась в ожидании приказов испанского правительства, которое наняло судно для борьбы с французскими пиратами в районе Антильских островов. Продолжительное пребывание в навевавшем скуку порту вызвало недовольство среди плохо оплачиваемой команды. Эйвери, который долгие годы мечтал о собственном корабле, решил воспользоваться сложившейся ситуацией.

Во время долгих вечеров, которые матросы «Дюка» проводили в местных тавернах за бутылкой вина, смышленый и красноречивый Джон Эйвери разжигал их недовольство и рисовал заманчивые перспективы богатой добычи.

Матросы, которых Джон склонял стать пиратами, поверили ему, поскольку отлично знали положение на Карибском море и по другую сторону мыса Доброй Надежды. Вечерние беседы стали постепенно обретать форму тайного заговора. Когда пришел приказ оставить Кадис, подавляющее большинство матросов уже было готово взбунтоваться.

Как только «Дюк» вышел в открытое море, Эйвери под каким-то предлогом зашел в каюту капитана, который сидел, склонившись над картами, и предложил ему превратить корабль из корсарского в пиратский. Капитан Гибсон долго всматривался в глаза молодого офицера, стремясь разгадать его истинные намерения и принять решение. Рука старого моряка на кобуре пистолета, с которой Эйвери не спускал глаз. Тем временем на палубе в ожидании результата переговоров стали собираться матросы, заранее проинструктированные Эйвери, как им поступить в случае неудачи.

– Вы останетесь, если пожелаете, нашим капитаном, – уговаривал Эйвери Гибсона. – Против вас лично мы ничего не имеем.

Наконец наступила неизбежная развязка. Гибсон сделал шаг назад и выхватил пистолет из кобуры. Но он не успел воспользоваться оружием – мощный удар в челюсть свалил капитана с ног.

С наступлением ночи Гибсона вместе с тремя членами команды, отказавшимися примкнуть к бунтовщикам, посадили в лодку. Эйвери разрешил им взять с собою личное имущество, снабдил водой, вином, сухарями и оставил в море.

Так Джон Эйвери начал пиратскую карьеру. Он сразу же изменил название корабля, который стал теперь «Чарлзом II», и переменил курс с западного на южный, вдоль западных берегов Африки.

На время длительного плавания необходимо было пополнить запасы продовольствия, но Эйвери не имел денег для закупок. Поэтому он решил захватить небольшой португальский поселок на Канарских островах. Чтобы отбить у жителей охоту к сопротивлению, пираты инсценировали шумное нападение на поселок, стреляя в воздух. Они не стремились, однако, прибегать к насилию и тщательно избегали кровопролития. Застигнутые врасплох среди ночи, белые жители острова и не думали сопротивляться.

Однако на складах маленького поселка пираты не нашли достаточного количества продовольствия. К счастью, перепуганные португальцы оказались столь податливыми, что сами предложили доставить его из соседних пунктов. Это показалось, впрочем, Эйвери слишком подозрительным, и он потребовал передачи пиратам нескольких видных местных жителей в качестве заложников. Погрузив последних, а также найденные продукты на корабль, он заявил жителям поселка:

– Я буду ждать продовольствия трое суток и гарантирую хорошее обращение с заложниками. Но горе им, если вы не сдержите своего обещания.

Хитрость пиратов удалась. Через несколько дней они смогли спокойно продолжить путь.

Пока Эйвери достиг Гвинейского залива, он успел обобрать в пути три британских корабля с богатым грузом шелка, кореньев, слоновой кости, серебряных и золотых изделий. Так уже первые несколько недель деятельности на новом поприще превзошли его самые смелые юношеские мечты о пиратской карьере.

После трехнедельного путешествия вокруг мыса Доброй Надежды Эйвери прибыл во главе своих четырех груженых добычей кораблей на Мадагаскар, вызвав там сенсацию.

Ветераны-пираты с завистью, но в то же время и с уважением глядели на молодчика, который мог похвастать такими успехами. Некий старый, видавший виды пират оказался не в силах примириться с тем, что более молодые отнимают у него лавры. Он стал повсюду твердить, что отрежет щенку уши и заставит присмиреть. Не желая прослыть трусом, Эйвери принял брошенный ему вызов и согласился драться на шпагах.

Слава Эйвери как капитана, его молодость и небывалое везение, с одной стороны, и репутация непобедимого, которой пользовался бывалый старик, – с другой, – все это способствовало превращению дуэли в публичное зрелище.

Выиграв поединок, Джон Эйвери еще больше упрочил свое положение среди мадагаскарских пиратов. Он стал ценным союзником и опасным врагом. Все стали теперь искать его расположения.

Когда Эйвери узнал, что флот, принадлежащий Великому Моголу, стоит на якоре в знаменитом арабском порту Мокка в ожидании дворцовых делийских сановников, возвращающихся из паломничества в Мекку, он отправился в Красное море, рассчитывая на немалую добычу золота и драгоценностей.

Несколько дней он выжидал близ порта Мокка, пока наконец на горизонте не появился флот Великого Могола в составе шести больших кораблей. Эйвери с ходу напал на самый крупный из них – великолепный парусник, построенный на английской верфи. Осыпав корабль градом снарядов, он сжег его паруса и взял на абордаж. Оставив затем на произвол судьбы потерявший способность двигаться корабль, пират поспешил в погоню за остальными судами мусульманского флота.

Внезапно небо заволокло свинцовыми тучами, начался сильный шторм. Огромные валы перекатывались через борт, а наступивший глубокий мрак лишь время от времени рассеивался ослепляющими вспышками молний. Лил проливной тропический дождь. На палубе началась паника. Вой ветра заглушал слова команды.

Эйвери не думал уже больше о захваченном бриге, о сокровищах Великого Могола, всю свою энергию он сосредоточил на борьбе со стихией. Наконец буря, свирепствовавшая всю ночь, начала постепенно стихать. Опасность, казалось, миновала. Но когда небо несколько прояснилось, Джон, к ужасу своему, обнаружил, что его корабль чуть не наскочил на прибрежные скалы. Однако на этот раз ему сопутствовала удача, и он сумел каким-то образом вывести «Чарлза II» из лабиринта подводных скал.

Каково же было его удивление, когда, выйдя из опасной зоны, он увидел перед собою дрейфующий корабль, захваченный накануне!

Это утро принесло Эйвери еще один сюрприз: парусник вез не только золото. Среди придворных сановников находилась дочь самого Великого Могола.

Принцесса, свежая и улыбающаяся, словно ужасные переживания предыдущего дня и ночи ее вообще не касались, приняла его с истинно королевским достоинством.

Между молодыми людьми завязалась дружба, которая за время длительного путешествия перешла в пылкую любовь. После прибытия на Мадагаскар Джон Эйвери и индийская принцесса объявили о своем намерении пожениться. Придворные сановники Великого Могола страшно возмутились, но Эйвери обещал даровать им свободу, если они подпишут как свидетели акт о его бракосочетании с принцессой. Протестанский пастор, по странной случайности оказавшийся среди пиратов, соблазненный огромной суммой денег, согласился освятить этот союз.

В соответствии с обещанием Эйвери освободил пленников и даже позаботился об их доставке в Индию. Однако, несмотря на горячую любовь к жене, пират не питал ни малейшего желания вернуть тестю захваченные суда и драгоценности, решив, что приданое, которое он завоевал, не так уж велико для дочери императора.

Его «тесть» решил отомстить за оскорбление, нанесенное ему как отцу и властителю. Он осуждал дочь за то, что у нее не хватило мужества покончить жизнь самоубийством, не поддавшись ухаживаниям пирата. Кроме того, он не хотел лишаться своего прекрасного брига и сокровищ. В гневе император обрушился прежде всего на Ост-Индскую компанию, заявив, что уничтожит все ее строения и сооружения на территории Индии, если последняя немедленно не приступит к поимке пирата.

Президенты компании не на шутку всполошились. Было решено назначить большую награду за голову Джона Эйвери.

Однако для влюбленного пирата не существовало тогда ничего, кроме домашнего очага, украшением которого была очаровательная принцесса. «Чарлз II» стоял на якоре в порту, и его команда, деморализованная долгим пребыванием на берегу, становилась ненадежной. В конце концов Эйвери стал выходить в море, так как иначе вся его пиратская флотилия могла бы развалиться. Однако вылазки он предпринимал редко и ненадолго.

Романтичская идиллия продолжалась несколько лет, пока Эйвери не пришел наконец к выводу, что стал достаточно богат и может начать спокойную семейную жизнь в каком-либо уголке земного шара, куда еще не дошли вести о его преступных деяниях. Решив, что жена почувствует себя счастливей, если он обеспечит ей уважение «высшего общества» и избавит от пиратской атмосферы, Джон отправился в 1696 году в Бостон. Он погрузил на корабль все имущество и захватил с собой ближайших друзей.

В Америку он прибыл под вымышленной фамилией, но не сумл избежать подозрений губернатора, который не особенно доверял иммигрантам и устранял возникшие затруднения лишь с помощью взяток. Однако Эйвери неважно чувствовал себя в Америке. Быть может, сказывалась его тоска по родине. Так или иначе, он отбыл вскоре в Северную Ирландию, где продал корабль и распрощался со старыми товарищами, что как будто говорило о его твердом решении порвать с пиратством.

И только теперь Эйвери покинула удача, до сих пор сопутствовавшая ему. Попытавшись реализовать в Дублине часть награбленных драгоценностей, Эйвери вызвал подозрение у купцов; ему вновь пришлось менять фамилию и место жительства. На этот раз он переехал в Англию, в свой родной Девон, где в местечке Байдефорд один из его прежних друзей взялся посредничать в продаже драгоценностей. Эйвери напал, однако, на шайку лондонских мошенников, которые, вручив ему небольшой задаток, обещали выплатить остальную сумму позднее. Несмотря на многократные напоминания, Джону так и не удалось взыскать причитавшиеся ему деньги. А обратиться в суд он по понятным причинам не мог.

Несколько лет спустя Джон Эйвери умер в крайней нужде, проклиная час, когда решился вступить на путь честной жизни.

Однако для потомства он не умер. Автор «Робинзона Крузо» Даниэль Дефо увековечил имя Эйвери в книге «Жизнь и приключения славного капитана Сингльтона», на основе которой Чарлз Джонсон написал впоследствии комедию «Пират-счастливчик».